Форум

Вахдат и Кофарнихон, Дарбанд и Нуробод

Перестаньте уничтожать старинную таджикскую топонимику!

Накануне юбилея Независимости автор «АП» призывает обратить внимание на проблему сохранения духовного наследия и достояния Таджикистана в сфере топонимики.

«Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божьих»,
- гласит народная мудрость. Человек должен заботиться об удовлетворении не только своих материальных, но и духовных потребностей.
Для душевного здоровья народа не менее важна окружающая его символическая среда.
К ней относятся названия географических объектов (топонимика).

Процесс восстановления исторических географических названий в Таджикистане, начавшийся с горбачёвской перестройкой, вскоре приобрел два противоположных направления.
Так, например, в 1991 г. Ленинабаду вернули исконное название Худжанд,
Орджоникидзеабаду – Кофарнихон,
Комсомолабаду – Дарбанд.
Тогда же восстановили исторические названия Дарвазского и Муминабадского районов.
Даже в самый разгар военного лихолетья – в 1992 – 1996 гг. - у нас переименовывались области и города:
в 1992 г. вновь возродили исторический тoпоним «Хатлон»,
в 1993 г. Пролетарский район назвали именем Джаббара Расулова,
а в 1996 г. Калининабад стал Сарбандом.

Апофеозом географических трудов наших парламентариев стало переименование одним росчерком пера 88 (восьмидесяти восьми) населенных пунктов района Рудаки летом 2008 года.

Однако наряду с восстановлением исторических названий Худжанда, Хатлона, Дарваза, Муминабада, Истаравшана, Согда, Рашта народные избранники неудачно переименовали ряд населенных пунктов и административных единиц Таджикистана.

Нарекания вызывает ряд конкретных случаев переименования, которое было осуществлено «по многочисленным просьбам трудящихся», но без учета особенностей таджикской топонимии, целесообразности и мнения ученых – историков и краеведов.
Именно на этих случаях мы остановимся подробно, так как действия законодателей, по нашему мнению, противоречат законодательству Таджикистана, а именно Закону Республики Таджикистан «О государственном языке Республики Таджикистан» (2009) и Закону Республики Таджикистан «О наименованиях географических объектов» (2006).
Напомним, что в соответствии с п. 2 статьи 19 Закона «О государственном языке», «Республика Таджикистан обеспечивает восстановление и защиту исторических наименований местностей на территории республики».
А статья 7 Закона о географических названиях устанавливает порядок присвоения наименований географическим объектам и переименования географических объектов.

Одним из исторических названий, стертых нашими парламентариями с лица таджикской земли, является «Дарбанд».
Бывшее название посёлка Нурабад, как и сотни и тысячи топонимов, созданных таджиками за тысячелетия, отражало «наиболее характерные признаки географического объекта, местности, в которой расположен объект», как того и требует статья 7 топонимического закона.
Термин «дарбанд» буквально означает «преграда в ущелье» (от таджикских «дара» и «банд»).
Находившаяся в городе крепость играла роль пограничного пункта и вместе с ущельем, стеной и крепостью Рашт входила в единую систему естественных рубежей и оборонительных сооружений, преграждавших путь тюркам-кочевникам, совершавшим набеги на Таджикскую землю.
Кроме того, Дарбанд и Дарваз составляли топонимическую пару, как Сурхоб и Хингоб.
Следует отметить, что топоним «Дарваз» также отражает средневековую реальность, когда Дарваз был, и поныне остается, «воротами Бадахшана и Памира».
Дарбанд, переименованный коммунистическими идеологами в Комсомолабад, вернул свое исконное название благодаря депутатам-патриотам еще советского созыва.
Однако их коллеги из созыва уже независимого Таджикистана заменили историческое название названием Нуробод, тем самым нарушив Закон о государственном языке, а именно пункт 2 статьи 19, гласящий, что «Республика Таджикистан обеспечивает восстановление и защиту исторических наименований местностей на территории республики».

Топонимические названия являются историко-культурным наследием народа, которое необходимо сохранить и преумножить.
Однако народные избранники поступают наперекор принятым самими же законам, о чем свидетельствует история переименования бывшего Кофарнихона, а ныне Вахдата.

Современный город Вахдат в средние века назывался Андиён (упоминается в «Шахнаме» Фирдоуси), до 1936 г. – Янгиабад, в 1936 – 1991 гг. – Орджоникидзеабад.
В 1991 г. город по названию реки, на берегу которой расположен, был переименован в Кофарнихон. Но почему-то это красивое и поэтичное название, означающее «камфароносная река» (по-таджикски «кофурниҳон»), не понравилось кому-то, и город был во второй раз переименован в 2003 г. Арабское слово «ваҳдат» означает абстрактные понятия «единство», «солидарность», «сплоченность», что сами по себе в таджикском языке не могут служить названием для населенного пункта.
Топоним «Орджоникидзеабад», будучи грузино-таджикским, не казался чужим в таджикском топонимиконе, так как состоял из имени собственного и таджикского суффикса «обод» (означающего «благоустроенный, процветающий, возделанный, обработанный, населенный, заселенный» и образующего топонимические названия).
Следовательно, можно было использовать старое название как образец и создать арабо-таджикский топоним «Вахдатабад», более благозвучный и привычный для таджиков.
Также можно было восстановить средневековое название города, что гораздо больше соответствует политике руководства Таджикистана.
При этом вариант Кофарнихон больше всего походит городу, расположенному на берегу камфароносной реки.
Однако власти пошли другим путем и мало того, что стерли с лица земли исторические названия региона, так еще и растиражировали его новое название по всей стране.
Хотя Закон о географических названиях не допускает присвоение одного и того же наименования нескольким однородным географическим объектам в пределах одного административно-территориального образования, однако наша страна не располагает такими уж бескрайними территориями, чтобы название «Вахдат» несли десятки населенных пунктов даже в разных регионах Таджикистана.
Тиражирование конъюнктурных названий, во-первых, стирает символичность самого названия, а во-вторых, создает путаницу и затрудняет работу связи и транспорта.

Каким принципом руководствовались народные избранники при переименовании Дарбанда и Кофарнихона неизвестно.

Сожаление вызывает и то, что наш парламент до сих пор применяет советско-коммунистический способ наименования населенных пунктов.

На смену Лениниане пришла Сомониана.

По образу и подобию советско-коммунистических мемориальных названий создали эрзац-названия районов имени Рудаки, Бабаджана Гафурова, Джаббара Расулова, Джалалиддина Руми, Мирсаида Али Хамадани, Абдурахмана Джами, Насира Хусрава, Спитамена, Темурмалика.

Медвежью услугу оказали наши избранники герою таджикского народа Спитаману.
21 ноября 2003 года в соответствии с постановлением Маджлиси Милли Науский район был переименован в район Спитамен.
Таким образом наши парламентарии хотели увековечить имя нашего славного полководца, отдавшего жизнь за свободу и независимость предков таджикского народа в борьбе против греко-македонского ига.
Однако вряд ли наш национальный герой был бы доволен таким переименованием.
Спитаман бы в гробу перевернулся, узнай он о «творчестве» своих «благодарных потомков».
Ведь район-то назвали по-гречески, ибо Спитамен – это греческая передача согдийского имени Спитамана, которое в таджикском языке стало Спитаман.
Одна буква в корне меняет смысл и суть переименования.

Парадоксально, но получается, что такими действиями уничтожаются историческое, культурное, духовное наследие и достояние Таджикистана.

Бесспорно, память о выдающихся людях надо беречь.
Однако не ценой историко-культурного наследия.
Парламент и правительство оправдывают такие названия тем, что «возрождение исторических названий городов и районов способствует укреплению лучших национальных традиций».
Однако, при всем моем уважении и почтении к нашим великим предкам и современникам, такие названия не только противоречат всем национальным традициям и правилам образования названий географических объектов в таджикском языке, но даже порочат наших выдающихся предков и современников.

Так, во-первых, чересчур растиражировано и тем самым «девальвировано» имя величайшего из великих таджиков Исмаила Сомони и название династии Саманидов.
В Таджикистане продолжается «сомонизация» всего и вся, как сказал бы Авиценна, «от праха черного и до небесных тел»:
от подземного перехода до высоченного пика на Памире.
Уместнее было назвать тот пик «Крышей мира», зафиксировав тем самым поэтический эпитет Памира законодательно…
Наилучшим способом увековечения Исмаила Сомони и династии Саманидов было бы продолжение нынешними властями Таджикистана их традиции государственной власти.

Во-вторых, по-таджикски называть географический объект просто Сомони, Рудаки, Мирсаид Али Хамадани, Абдурахман Джами, Насир Хусрав, Спитамен, Темурмалик и т.п. совершенно недопустимо.

По словам академика АН РТ Мухаммадджона Шакури, «имена собственные без надлежащего грамматического оформления не мог служить в качестве названия географических объектов». Нужно ли говорить, что такое название чуждо таджикской топонимии.
Они противоречат практике номинации и оказываются чуждыми топонимической системе.
едь наши предки, называя города и веси именами их создателей (!), оформляли их названия по всем правилам таджикской топонимики.
Сравнение Кубадияна с «поселком имени Сироджиддина Исева» явно будет не в пользу последнего.
Подобные названия, мало того, что не обладают адресной функцией, кажутся неуклюжими, трудными в употреблении.
Как следует оформить названия районов имени Рудаки, Хамадани, Джами, Насира Хусрава, Джаббара Расулова?
Как называть жителей данных районов?
Что ответят они на излюбленный вопрос таджиков:
«Аз кучо мешави?» - «Аз джигари Абуабдулла Рудаки»? или «Аз гурдаи Мирсаид Али Хамадани»?
Нужно ли говорить, что жизнь таких названий будет очень коротка.
Если они и вызывают какие-либо эмоции, то только отрицательные, чувство недоумения.

Особенно не повезло с названием нынешним «району имени Джалалиддина Руми» и его центру - «поселку городского типа имени Сироджиддина Исаева»,
ранее известных как Колхозабадский район и поселок Колхозабад соответственно.

Судя по средневековым историческим и географическим трактатам, историческим названием данного поселения, бывшего в средние века и главным городом области Вахш, был Халавард (по-таджикски - Ҳаловард).
Данное название бытовало до XIII в., но монгольское нашествие стерло со страниц истории как сам населенный пункт, так и его название.
С конца XVIII в. источники упоминают село Тугаланг, которое, став в 1933 г. центром Вахшского района, в течение XX в. три раза переименовывалось:
в 1934 г. Тугаланг переименовали в Кагановичабад в честь Лазаря Кагановича, Вахшский район – в Кагановичабадский, в 1957 г. - в Колхозабад и Колхозабадский район соответственно.
В 1991 г. поселок Колхозабад переименовали в честь Героя Социалистического Труда Сироджиддина Исаева, около 30 лет руководившего районом.
В 2007 г. Колхозабадский район переименовали в честь Джалалиддина Руми в «район Джалалиддина Руми».
Будь наши парламентарии законопослушнее, вернули бы Колхозабаду историческое название Халавард, как того просили ученые.
Однако парламентарии сами же проигнорировали статью 5 Закона «О наименованиях географических объектов», предписывающую, что «…наименования географических объектов устанавливаются… также посредством опроса ученых, специалистов, краеведов…». Впрочем, ни один из вышеприведенных примеров не соответствует статье 7 данного закона.

Во-вторых, как передать такие названия на других языках, в том числе на русском.
В разных официальных источниках, правовых актах, картах, печатных и электронных СМИ Таджикистана названия даются по-разному, что создает полную неразбериху.

Вопреки статье 6 Закона «О наименованиях географических объектов», однозначно общепринятых и устоявшихся наименований (названий) у этих районов нет даже на таджикском языке. В документах, в том числе на сайте Президента РТ, разных ведомств, СМИ, они называются то с «имени», то без «имени», то как Бог им на душу положит.

Хуже дело обстоит с названиями этих районов на русском языке.
В Таджикистане большинство историков, филологов, иранистов, исследователей таджикской топонимики выступают против таких названий как «район имени кого-то» и русификации исконных таджикских топонимов.
Сравните, например, таджикское название печально известного поселка Ҳушёрӣ и русифицированный вариант Гушары.
Как говорится, комментарии излишни.
Однако такие «ухораздирающие» названия как «район Абдурахмана Джами», «район Рудаки», «район Джалалиддина Руми» и т.п. противоречат не только здравому смыслу, Закону «О государственном языке Республики Таджикистан», таджикской топонимии, но и русской тоже.
Такое название как «район Абдурахмана Джами» по-русски тоже звучит дико, не говоря о таджикском, где название типа «Ноҳияи Абдураҳмони Ҷомӣ» в принципе недопустимо.
Такие названия не только не вписываются в таджикскую топонимическую систему, но и оказываются в языковой изоляции:
от них невозможно образовать прилагательные и названия жителей населенного пункта и района.
К тому же в практической жизни смысловое значение названия остается вне внимания потребителя, который оперирует им только как кодовым адресным знаком.

Другой проблемой является передача таких названий на иностранных языках.
Ранее таджикские названия адаптировались по законам русской фонетики и словообразования.
Ныне даже в русскоязычных СМИ Таджикистана новые названия населенных пунктов Таджикистана не русифицируются, а приводятся в русскоязычных документах и материалах в своей таджикской форме.
Безусловно, отрадно, что на современных иностранных картах эти названия приводятся в их таджикской форме.
Однако огорчает, что помимо красивых таджикских названий на картах повторяются явные нелепости таджикских картографов.
Так, например, административный центр Дарвазского района на таджикских картах на таджикском же языке обозначен как «Дарвоз», что и отразилось на российских картах.
Очевидно, сотрудники картографического ведомства Таджикистана не учли, что постановлением Верховного Совета Таджикской ССР № 318 от 26.06.1991 г. бывшему Калаи-Хумбскому району ГБАО вернули историческое название Дарваз (по-таджикски Дарвоз), а районный центр сохранил свое историческое название – Калаи-Хумб, известное с XVI в. Таких примеров много.

К тому же специального органа, ведомства, занимающегося вопросами топонимики и адаптации таджикских топонимов в иностранных языках у нас нет.
Остается только уповать на здравый смысл будущих поколений и надеяться, что они очистят карту Таджикистана от корявых эрзац-названий.
Бесспорно, память о выдающихся людях надо беречь.
Однако если правительство продолжит практику увековечения наших великих предков, то скоро карта Таджикистана будет похожа на мемориальное кладбище, проще говоря, гуристан.

Восстановление исторической топонимики, бесспорно, дело благое, так как названия городов и населенных пунктов и наименования улиц являются таким же достоянием, как и архитектурные и литературные памятники, произведения искусства и фольклора.
Географические названия мы с вами можем определить с этой точки зрения как историко-культурные и пространственно-временные вехи истории народа и его языка.

Как известно, народ, забывший свою историю, обречен на гибель.

Умед ДЖАЙХОНИ, секретарь культурно-просветительского общества «Туран» (Москва)

Источник: http://news.tj/ru/newspaper/article/vakhdat-i-kofarnikhon-darband-i-nurobod
05.05.2011г.