Форум

Источник http://www.nz-online.ru/index.phtml/index.phtml?aid=15010501
Автор: Игорь Ротарь

Библиотека НЗ
16-08-2001

Игорь Ротарь
Пылающие обломки империй. Записки фронтового корреспондента.
- М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 128 с. ISBN 5-86-793-163-3

ФРАГМЕНТ ИЗ КНИГИ Чужие русские

"Когда я приезжаю в Россию и вижу эти нищие полузаброшенные деревни, пьяных опустившихся мужиков, то я с ужасом начинаю думать: боже мой, неужели это и есть моя родина!" - подобные эмоциональные высказывания мне приходилось неоднократно слушать от русских из Средней Азии и Кавказа. Действительно, живя бок о бок с коренными народами, русские из ближнего Зарубежья переняли у них немало хороших обычаев, бережно сохранив при этом и свои собственные, часто утраченные в Центральной России. Так, например, русские с Кавказа и Средней Азии очень гостеприимны и при этом, как правило, равнодушны к алкоголю. Они привыкли хорошо и много работать - ведь практически все рабочие и квалифицированные специалисты в этих республиках были представителями некоренного населения.

Сегодняшняя смута в южных республиках СНГ заставляет местных славян бежать на свою прародину. Увы, адаптация к новым условиям жизни, как правило, проходит нелегко и мучительно.
В 1992 году русские беженцы из Таджикистана решили построить компактное поселение в центре России. Идея была достаточно необычна: переселенцы считали, что, объединив свои усилия, они смогут построить настоящий благоустроенный поселок, выгодно отличающийся от вымирающих деревень русского Нечерноземья. Новое поселение было названо "Новосел", и около 300 прибывших из Таджикистана мигрантов начали лихорадочную работу по строительству образцовой деревни в Калужской области.

Однако уже спустя год энтузиазм переселенцев резко пошел на убыль. Пожалуй, больше всего иммигрантов удивляли нравы местных жителей. "Мы какие-то совсем другие русские и нам очень трудно находить контакт с местными жителями. Так, те, кто у нас в Таджикистане считались пьяницами, на фоне местного населения уже кажутся просто трезвенниками. Мы боимся отдавать своих детей в детский сад - ведь все их сверстники ругаются матом!" - приходилось слышать в то время автору этих строк. Надо сказать, что неприязнь к приезжим испытывали и сельские жители. За иммигрантами укрепилось устойчивое прозвище "таджики". Их считали высокомерными и даже "ненастоящими русскими". Раздражение вызывали и богатые библиотеки, которые привезли с собой беженцы, и то, что они готовы работать по двенадцать часов в день, отказываясь при этом от ежевечерних посиделок за бутылкой самогона. У местных алкоголиков стало считаться хорошим тоном пойти украсть что-нибудь в поселке переселенцев или даже просто разбить стекла в строительных вагончиках "таджиков".
Проблемы переселенцев усугубились расколом среди них самих. Часть иммигрантов стала обвинять руководство товарищества "Новосел" в расхищении средств, предназначенных на строительство поселка.
Сегодня, спустя почти десять лет после основания, поселок "Новосел" представляет достаточно унылое зрелище. Первое, что бросается в глаза, - обилие заброшенных жилищ, разбитая покореженная техника. Строительство здесь больше не ведется.

На сегодняшний день в поселке проживает около 160 человек. Причем не все переселенцы из Таджикистана: среди жителей поселка есть и несколько эмигрантов из Казахстана и Узбекистана.
Так, например, семья Захаровых перебралась в Калужскую область из узбекского города Ангрена. По мнению Захаровых, у русских в Узбекистане нет будущего. Постепенно все делопроизводство переводится на узбекский, к тому же все престижные должности распределяются среди членов своего клана.

Переселенцам из Узбекистана удалось прочно закрепиться на новом месте. Еще на заработанные в Узбекистане сбережения Владимир Захаров купил грузовик и занимается частной транспортировкой грузов. Для своей семьи бывший ангренец построил хороший добротный дом.

Увы, такие люди, как Захаров, в поселке "Новосел" - исключение. Лишь шести семьям удалось построить нормальные деревенские дома, подавляющая же часть людей по-прежнему живет во временных вагончиках, отапливаемых печками-"буржуйками". "Зимой утром температура в наших хибарах опускается до нуля градусов. Люди не выдерживают таких условий. Все, кто смог, уже давно уехали из поселка. В основном здесь остались жить одни старики", - говорит мне староста поселка Анатолий Травкин.
Ощущение брошенности, сиротства рождает у "новосельцев" чувство озлобленности. Так, тот же Анатолий Травкин не скрывает, что сочувствует Русскому Национальному Единству и мечтает "о том дне, когда Горбачев и Ельцин будут висеть на одной осине". Взгляды таких людей, как староста поселка, можно если не оправдать, то, по крайней мере, понять. Ведь в своей прошлой душанбинской жизни Анатолий Травкин был преуспевающим геофизиком. У него была хорошая квартира, интересная работа и великолепная по советским меркам зарплата (более 500 рублей в месяц). Сегодня же бывший геофизик перебивается случайными заработками и пишет злобно-отчаянные письма руководству России.

© Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. Издательский дом "Новое Литературное Обозрение"